Посетили три отдела: Басманный, Красносельский, Таганский, куда были доставлены граждане с акции у Лубянки. До того купила белую розу и положила ее к Соловецкому камню. Сорок минут постояла на морозе, потом ушла.
Посидела в кафе, дождалась товарищей — и поехали по отделам. Отделы разные.
Басманный — получше остальных, собранный, достаточно доброжелательный. Вполне оперативно оформляют и отпускают задержанных, одна немолодая женщина отказывается представляться. Она только сегодня утром прилетела из далекого региона на самолете, специально чтоб прийти на акцию протеста. Она сотрудничать не желает, она желает на своем примере показать изнанку полиции.
Она просит только что-то почитать, пока она будет в отделе, до понедельника. Приносим ей газету и брошюры. Говорят: назовитесь, и мы вас отпустим. Она отказывается, принципиально. Говорит: если б мы 10 декабря прошлого года не ушли — мы б уже жили в другом государстве. В обезьяннике — 8 человек мигрантов и один местный, которого не приняли в спецприемник. Мигранты спрашивают: а когда нас будут кормить? Я говорю, скорей всего, никогда, но переадресовываю их вопрос сотрудникам. Сотрудники клянутся, что накормят. Спрашивают: вы нам верите? Я молчу.
Там встречаем Антона Цветкова с каким-то деятелем из Общественной палаты по имени Галочкин Дмитрий Евгеньевич. Они довольно быстро уезжают. Басманный. Там двое молодых ребят отказываются представляться. Один говорит: меня уже задерживали и осуждали ни за что, решил больше не принимать участия в этом фарсе. Их тоже оставят до понедельника.
Мы спрашиваем: матрасы, одеяла - есть? Да конечно! Покажите. Э... м... ну в общем, нет матрасов и одеял. Спите на голых холодных досках, дорогие задержанные.
Таганский. А что вы к нам приехали, к нам уже приезжал Цветков, сказал, что всё хорошо. Ну извините. Людей оформляют и отпускают, отказывается представляться и расписываться в протоколах Вера Лаврешина. Ей пишут неповиновение сотрудникам, выразившееся в воспрепятствовании работе отдела. Хотя она говорит: сегодня не разбила ни одного стенда. Обыскивают, мы довольно долго ждем, потом водворяют в камеру.
Мы требуем, чтоб ей дали матрас. Матрас приносят. Вера в восторге: Я прошу еще и одеяло. Сотрудник говорит: хоть она нас и не уважает, но я ее уважаю, чтоб ей ТАКОЕ одеяло предлагать. Пусть спит без одеяла. Вера согласна.
Все протоколы опять под копирку, мол, скандировали всякое разное, в том числе "Еще 12 лет?" — как, интересно, при скандировании можно передать вопросительную интонацию, и как вообще такое скандировать? Опять рапорта пишут не те сотрудники, которые задерживали.
Все договоренности с ГУВД о соблюдении законности - побоку. Еще в трех ОВД трое несовершеннолетних, за одним должны были приехать родители, двоих отправляют в больницу.
В общем, неясна судьба шестерых человек, остальным суды привычно проштампуют серьезные штрафы. А акция... акция неповиновения, наверное, удалась. Мимо камня прошли тысячи человек.
Над нами барражировал, как водится, вертолет. Мы стояли на морозе. Мы, скорей всего, победим, Россия будет свободной.
! Орфография и стилистика автора сохранены
